Повесив бутсы на гвоздь, Роман Широков оставил после себя двойственное впечатление – журналисты отмечали его профессиональные качества, однако болельщики не упускали малейшего прокола. Неудивительно, что своенравный и импульсивный футболист нередко попадал на первые полосы изданий отнюдь по неспортивным причинам – все прекрасно знают, насколько плеймейкер остр на язык. Сейчас вы сами в этом убедитесь.
«Я очень легко взрываюсь. Поэтому своей супруге не завидую».
«Всех с прекрасной победой! Поддержка была супер! Всех хрюшек с заслуженным поражением»! (после победы над московским «Спартаком» со счетом 3:0)
«Сам у себя украл четыре года. Настоящая карьера начинается к 30».
«В дубле ЦСКА зарабатывал сто долларов? Не бедствовал. Когда в основе тысячу положили? показалось, миллионером стал. А через день от этих денег триста долларов осталось».
«Чтобы я ушел с поля, мне нужно бросить топором в голову».
«Мне регулярно пишут: «Бомж» (негласное прозвище санкт-петербургского «Зенита»).
«Иногда кажется, что в России 50 миллионов человек сидели в тюрьме. У нас из полицейских машин играет шансон. Конечно, это дико».
«У нас о футболе пишут те, кто стоял у стендов с турнирными таблицами. С пивом посмотрели матч откуда-то из космоса, потом свое мнение выразили на 700 тысяч человек, и все довольны».
«Бубнов – муд*к, и место пора ему в психбольнице подыскать».
«Почему не использовал голевой момент? Наверное, надо ноги иметь чуть прямее, тогда забивал бы».
«Вы нас вообще за кого считаете? Думали, мы сюда приехали, и этот колхоз не обыграем»? (накануне домашней встречи со Словакией в стыковых матчах ЧМ-2010)
«Нам бьют с 50 метров и забивают. Это нормально?»
«В Москве кто-то об*срался и пишут о том, что «Зенит» купил всех судей, а другие этому поддаются. Сегодня было несколько откровенных фолов за пределами штрафной, а судья их не фиксировал».
«Я считаю, что ничего хорошего в приезде Роберто Карлоса нет. За те же деньги в Махачкале могли построить новый стадион или уложить поле. Вот тогда уже можно было бы и Карлоса пригласить, чтобы ему самому было приятно там играть. А так, я думаю, он выйдет на их «огороды» и уедет через месяц».
«Разговора не получилось. Стоит болельщик с файером, я спрашиваю: «Зачем ты жжешь?». А он отвечает: «Я ничего не жгу». Ну, дебилы. Что тут еще сказать?»
«Бердыев умеет произвести впечатление. При встрече непременно справится, как дела, всё ли в порядке дома. Часто повторяет: «Хвала Аллаху». На самом же деле бог у него – господин Франклин со стодолларовой купюры. Те, кто давно знаком с Бердыевым, повторяют: «Деньги его испортили».
«Приходи, еп**, я тебя на**й, бл*ть ушатаю так, что забудешь, как тебя зовут, понял? Х*ли ты, бл*ть даешь тут? Ишак еб*ный. Чего тыглаза поднимаешь? Мне по**й. Можешь дома сидеть, еп**, понял, ты? Еще раз напишете, я вас там отп***у всех на**й, понял?»
